Он был создан для шахмат. Невероятные счетные
способности, блестящий аналитический ум, агрессивный комбинационный
стиль... Ровесник Гунсберга, четырьмя годами младше Чигорина, он
мог блистать среди лучших маэстро своего времени. А выбрал бокс
и скрипку - бог ему судья.
Шерлок Холмс и шахматы.
Ни в одном рассказе Конан Дойла прославленный сыщик
не берет в руки фигур. Единственная его фраза о шахматах (которую
так часто перевирают на сайтах с цитатами): "Эмберли
играл в шахматы превосходно – характерная примета человека, способного
замышлять хитроумные планы, Уотсон" - встречается
в рассказе "Москательщик
на покое" (1926) и относится к преступнику, осуществившему
комбинацию с жертвой своей жены и её любовника. Жертва, отметим,
оказалась некорректной.
Причины того, что Холмс не стал нашим коллегой,
вероятно, кроются в том, что сам сэр Артур, давший ему литературную
жизнь, увлекался какими угодно видами спорта - крикетом, футболом,
регби, боксом, коньками, даже лыжами (!)...
"Обкатка" новичка - доктор Конан Дойл Швейцария, 1893(источник)
... но только не шахматами. Гуляющая по сети информация
о том, что он, дескать, "в молодости выиграл массовый шахматный
турнир, организованный газетой "Дейли Телеграф" (см.,
к примеру, тут
или тут),
не подтверждается источниками. Так, в вышедшей в 2008 году в серии
"ЖЗЛ" биографии Конан Дойла (автор - Чертанов М.) слово
"шахматы" не попадается ни на одной из 558 страниц.
Если бы этим рассказ о несостоявшемся шахматном
гении Холмса закончился, то, согласитесь, не стоило и начинать,
но на нашу удачу непростительную ошибку писателя взялись исправить
его многочисленные интерпретаторы и эпигоны. История взаимоотношений
знаменитого детектива и шахмат получила своё развитие в "альтернативной
реальности".
1962 год. Журнал "Chess
Review" в февральском номере публикует рассказ американского
фантаста Фрица Лейбера "Гамбит Мориарти", включающий следующую
партию:
1964 год. В весеннем номере британского
журнала "Sherlock Holmes Journal" появляется
публикация, обосновывающая, что Холмс под именем Гарри Нельсона
Пильсбери выиграл международный шахматный турнир в Гастингсе в 1895
году (H.Schonberg. Yet another case of identity).
Байка, видимо, связана с тем, что американец до
этого был мало известен, а тут обошёл Стейница, Ласкера, Тарраша,
Чигорина и прочих авторитетов. Чем еще объяснить такой успех, кроме
как проделками знатного мистификатора с Бейкер-стрит? Критики, конечно,
эта теория не выдерживает.
1979 год. Лучший (по версии советских
и российских зрителей) Холмс в исполнении Василия Ливанова не только
гоняет огромную собаку по болотам, но и лихо разыгрывает черными
защиту двух коней:
Фрагмент из фильма "Шерлок Холмс и доктор Ватсон:
Знакомство" (реж. И. Масленников, 1979)
1980 год. В Лондоне выходит из
печати книга американского математика Рэймонда Смаллиана "Шахматные
приключения Шерлока Холмса" ("The Chess Mysteries of Sherlock
Holmes").
В этой книге Холмс занят решением шахматных задач
на тему ретроспективного анализа (разумеется, не без детективного
замеса), причем, как убеждает в предисловии автор, "это
величайшая удача, что Холмс был экспертом в такого рода задачах.
Если бы он не сумел решить, в частности, одну из них (читатель еще
с ней встретится), эта рукопись никогда бы не увидела свет, потому
что великий сыщик пал бы жертвой дьявольского замысла Мориарти и
распрощался с жизнью еще до знакомства с Ватсоном".
К примеру, в первой главе "Вопрос направления"
("A matter of direction") Холмс для разминки выясняет,
с какой стороны доски сидел играющий белыми в партии, которая завершилась
следующей позицией:
Для него это, естественно, дело одного взгляда
на доску, а вот Ватсон проходит через все стадии от недоверия до
отчаяния, пока забрезжит спасительный свет правильного решения.
В какой-то момент совершенно подавленный доктор восклицает: "Раз
белые ходили последними, фигура, сделавшая этот ход, должна остаться
на доске, ведь у черных не было возможности взять ее. Фигуры не
уходят с доски сами собой, вы же знаете!" "Неверно",
- парирует Холмс. "И в этом кроется корень ваших ошибочных
рассуждений".
Словом, страсти кипят нешуточные, но закончится
всё хорошо.
В том же году и тоже в Лондоне издана книга Уильяма
Хартстона "Soft pawn".
Как видно уже из обложки, читателя ожидает весьма
непринужденная беседа. В четвертой главе, которая называется "Случай
с помешанным детективом" (The case of the mental detective),
изложена саркастическая история о том, как Холмс расследует
убийство победителя шахматного турнира, выигравшего у всех одиннадцати
соперников. Триумфатор обнаружен на полу своего гостиничного номера
с одиннадцатью разной формы ножами в спине, остальные участники
распевают в коридоре: "Мы выиграли кубок". Игнорируя очевидные
улики, сыщик строит свою безумную версию, в которой победителя убил
пишущей машинкой высокий моряк с невыговариваемой фамилией на одноколесном
велосипеде... Юмор, прямо скажем, на любителя.
Иллюстрация из главы "The case of the mental detective"
1991 год. Выходит цикл рассказов
Юрия Барского под названием "Восемь немых свидетелей".
По замыслу напоминает книгу Смаллиана - Холмс так же расследует
таинственные происшествия криминального толка путем решения шахматных
задач.
Так, в истории о краже из Военно-морского министерства
карты минных заграждений ключевой стала следующая позиция (партия
игралась непосредственно в злосчастный вечер):
Один из присутствующих высказался, что черных ожидает
мат в девять ходов, другой - что хватит и шести, третий удивленно
заметил, что поставил бы и в пять. Этих фактов Холмсу оказалось
достаточно для того, чтобы определить вора. Установив, что сейчас
может быть только ход черных, а мат в пять ходов возможен лишь при
ходе белых, он приходит к выводу, что третий участник спора сам
себя выдал - он выходил из кабинета и поэтому не знал, чья очередь
хода в заключительной позиции.
Всё же, надо отметить, и в художественном, и в
шахматно-композиционном отношении рассказы Барского ощутимо уступают
произведениям американского коллеги.
Наконец, 2012 год. Гай Ричи, режиссёр
идущего сейчас в прокате фильма "Шерлок Холмс: Игра теней",
снова усадил детектива и его злейшего врага за шахматную доску.
Очевидно, со времени рассказа Лейбера соперники основательно подзабыли
дебютную теорию, ибо партия началась нетривиальным ходом a2-a4.
На этом, надо думать, роман величайшего детектива
всех времен с шахматами не прекратится. Будут, безусловно, новые
попытки всучить ему в руки ферзя, но, если честно, Холмса, отдающего
предпочтение ретроспективному анализу как способу выявить прошлое
и равнодушному к игре как таковой, гораздо легче себе представить,
чем блицующего хоть с Мориарти, хоть с Ватсоном.
И не забудем про последнюю возможность. Если даже
нам не удастся удержать Холмса в качестве феноменального игрока
или эксперта по решению задач, так он уже точно не убежит с шахматной
доски, будучи... фигурой:
